ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

О Творящем Безмолвии

Речь в Лучшем Случае - Искренняя Ложь

Наронда: Когда минули три дня, вся Семерка, словно по приказу, встретилась и направилась прямо к Гнезду Орла. Учитель приветствовал нас так, как-будто был уверен в нашем появлении.

МИРДАД: Приветствую вас вновь в вашем гнезде, птенцы мои. Поделитесь с Мирдадом своими мыслями и желаниями.

Мекайон: Наше единственное желание и единственная мысль - как бы оказаться около Мирдада, чтобы слышать и внимать его словам истины, дабы обрести шанс избавиться от невежества, как это сделал он. Его молчание каким-то образом повергло нас в страх и благоговение. Не обидели ли мы Мирдада чем-нибудь?

МИРДАД: Я молчал три дня не для того, чтобы оттолкнуть вас. Скорее, чтобы привлечь к себе по-ближе. Разве можно обидеть того, кому ведомо всепобеждающее Безмолвие? Такой не обидит и не обидится.

Мекайон: Тогда может быть лучше молчать, чем говорить?

МИРДАД: Речь в лучшем случае - искренняя ложь. Молчание в худшем случае - обнаженная истина.

Абимар: Должны ли мы думать, что даже слова Мирдада, такие правдивые, всего лишь ложь?

МИРДАД: Да, даже слова Мирдада не более, чем ложь, для всех тех, чьи Я не совпадают с Я Мирдада. До тех пор, пока все ваши мысли не будут исходить из одного источника, пока все желания не будут вытекать из одного и того же колодца, ваши слова, даже самые честные, будут оставаться ложью.

Если бы ваши Я и мое стали едины в той же степени, в какой мое Я едино с Божественным, мы освободились бы от слов, и в совершенстве могли общаться, пребывая  в истинном Безмолвии.

Но поскольку ваши Я и мое - не едины, я вынужден вести с вами словесную войну, победить вас вашим же оружием и привести к моему источнику, к моему колодцу.

А вы сможете пойти в мир, чтобы победить и подчинить его, только в той степени, в какой я смогу победить и подчинить вас. Только тогда вы будете в состоянии правильно повести мир к безмолвию Высшего Сознания, к источнику Слова, к колодцу Святого Понимания.

До тех пор, пока вы не будете побеждены Мирдадом, вы не сможете стать воистину неуязвимыми и могучими воинами. И мир до тех пор не сможет смыть с себя позора непрестанных поражений, пока не будет побежден вами.

Так что препояшьтесь к битве. Отполируйте щиты и латы, наточите мечи и копья. А знаменосцем и барабанщиком пусть будет Безмолвие.

Беннон: Что же это за Безмолвие должно быть, чтобы зараз выступать и знаменосцем и барабанщиком?

МИРДАД: То Безмолвие, в которое я вас приглашаю, это беспредельная всеохватность, в которой не-бытие переходит в бытие. Это пустота, приводящая в трепет и благоговение; где рождается и замирает любой звук; где обретает себя и распадается любая форма; куда записывается и откуда вычеркивается каждое Я; где нет ничего, только ЭТО.

Вы не познаете, насколько реально ваше существо, насколько нереально не-бытие, если только не пересечете эту пустоту и эту всеохватность в безмолвном созерцании. Вы не познаете также, как тесно связана ваша реальность со всей Реальностью.

Мне хотелось бы, чтобы вы скитались именно в этом Безмолвии, пока не разрушите свои старые и тесные покровы, пока не сможете двигаться раскованно, без принуждения.

Мне бы хотелось, чтобы вы унесли именно туда все свои страхи и заботы, страсти и желания, ревность и вожделения, дабы освободить свои уши от их непрестанных воплей, дабы оградить себя от их острых шпор.

Мне хотелось бы, чтобы именно там вы оставили лук и стрелы этого мира, с помощью которых вы надеетесь завоевать радость и удовлетворение, но добудете, воистину, только беспокойство и страдания.

Мне бы хотелось, чтобы именно туда, в светлый и свободный мир истинного Я, вы ускользнули от своего темного и душного я.

Это Безмолвие я превозношу перед вами не только для того, чтобы вы использовали его в качестве передышки для ваших словоохотливых языков.

Я восхваляю плодотворное безмолвие Земли, а не угрожающее молчание преступника или негодяя.

Я восхваляю заботливое молчание курицы, насиживающей яйца, а не беззаботное кудахтанье ее сестры, только что отложившей яйцо. Ведь первая целых двадцать дней сидит на яйцах и ждет с доверчивым молчанием, пока Мистическая Рука не совершит чудо прямо под ее крыльями, у ее груди. А вторая вылетает из курятника и кудахчет, как сумасшедшая, оповещая всех, что она освободилась от яйца.

Опасайтесь кудахтанья, спутники мои. Как вы придерживаете про себя что-то постыдное, также поступайте и с благородным. Ибо кудахтающий достойный хуже молчащего недостойного, крикливая добродетель хуже молчаливого искушения.

Всемерно воздерживайтесь от разговоров. Из тысячи произнесенных слов едва ли найдется одно, хотя бы одно, которое действительно стоило произнести. Остальные - только затуманивают ум, забивают уши, утомляют язык и ослепляют сердце.

О, как трудно вымолвить именно то слово, которое, воистину, должно быть сказано!

Из тысячи записанных слов едва ли найдется одно, хотя бы одно, которое действительно стоило записать. Остальные - только изводят чернила и бумагу, как правило награждая свинцовыми гирями вместо светлых крыльев.

О, как трудно, как трудно, написать именно то слово, которое, воистину, должно быть записано!

Беннон: А что же ты скажешь о молитве, Учитель Мирдад? Ведь в молитвах мы произносим так много слов и просим о столь многих вещах. И все же так редко бываем награждены чем-то, о чем просили.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

О Молитве

МИРДАД: Если вы обращаетесь к какому-либо богу, кроме самих себя, то молитесь напрасно. Ибо в вас самих есть сила притяжения и сила отталкивания.

И в вас находятся те вещи, которые вы притянули, а также то, что вы хотели бы оттолкнуть.

Ибо получить вещь, это то же самое, что и подарить ее.

Где есть голод, там есть и пища. Где есть пища, там же найдется и голодный. Испытывать муки голода, это то же самое, что наслаждаться сытостью.

Да, ибо в желании заключен источник и удовлетворение желания.

Разве ключ не гарантирует наличие замка? Разве замок не гарантирует наличие ключа? И разве оба они, замок и ключ, не гарантируют наличия двери?

Не спешите докучать кузнецу всякий раз, как только вы потеряете ключ. Кузнец делает свою работу, и делает ее хорошо. И не должно его без конца просить делать одно и то же. Займитесь своим делом и оставьте кузнеца в покое. Ибо он, сделав что-то для вас, занят уже другой работой. Лучше освободите свою память от затхлого хлама, и вы обязательно найдете ключ.

Когда невыразимый Бог обращается к вам, он обращается к Себе в вас. Таким образом, вы также невыразимы.

Когда Бог наделяет вас Собою, он наделяет не какой-то отдельной частью Себя, ибо Он - неделим. Он наделяет вас целиком и сразу всей Своей божественностью, несказанной и нераздельной. Какое еще большее богатство хотели бы вы обрести? Кто или что может помешать вам вступить во владение им, как не ваша собственная робость и слепота?

И вместо того, чтобы быть благодарными за такое богатство, вместо того чтобы искать пути овладения им, некоторые люди - слепцы неблагодарные! - превращают Бога во что-то вроде дешевой распродажи, где можно избавиться от зубной или желудочной боли; от торговых убытков; от ссор и мести; от бессонных ночей.

Другие, в это же время, относятся к Богу как к исключительно личному хранилищу сокровищ, ожидая от него в любое время всего, чего они только ни захотят, любой яркой безделушки, замеченной в мире.

Есть и такие, что считают Бога своим личным бухгалтером. Он должен не только учитывать все их долги, а также все, что задолжали им, но еще и всегда обеспечивать щедрый итог в их пользу.

О, люди навязывают Богу так много различных поручений. И кажется, что существуют совсем немногие, кто задумывается, не перегружен ли Бог всеми этими заданиями. А так как Он занимается ими в одиночку, то люди думают, не нужен ли Ему кто-то, кто подгонял бы Его и напоминал бы Ему о делах.

Но ведь вы не напоминаете Богу о часах, когда должно вставать солнце и заходить луна?

Вы не напоминаете Богу о зернышке пшеницы, которое посеяно в поле и должно прорасти?

Вы не напоминаете Богу вон о том пауке, что так мастерски соткал себе убежище?

Вы не напоминаете Богу, что у воробья вылупились птенцы?

Вы не напоминаете Богу о всех бесчисленных вещах, что заполняют эту безграничную вселенную?

Так почему вы загромождаете Его память своими хилыми Я, со всеми вашими пустячными заботами? Разве Он уделяет вам меньше внимания, чем воробью, пшенице или пауку? Так почему вы, как и они, не получаете причитающиеся вам дары и не обращаетесь без лишней суеты к своим делам? Без всяких коленопреклонений, руковздыманий, без озабоченного вглядывания в завтрашний день?

И где тот Бог, которому вы могли бы нашептать на ухо обо всех своих капризах и тщеславии, свою похвальбу и свое нытье? Разве Он не в вас и не вокруг вас? Разве Его ухо не ближе к вашему рту, чем язык к ощущению вкуса?

Божественность Бога - в Его самодостаточности, оттуда и зернышко, что вы получили.

Если Бог, наделив вас зернышком Своей божественности, заботится прежде всего о нем, а не о вас, то какое еще большее достоинство хотели бы вы иметь? В чем бы заключался труд всей вашей жизни? И если бы вы ничего не свершили за всю свою жизнь, а все за вас должен был бы делать Бог, то каков был бы итог? О какой помощи были бы все ваши молитвы?

Не пытайтесь взвалить на Бога все свои неисчислимые заботы и надежды. Не молите Его отворять за вас те двери, ключи от которых Он вам уже вручил. Стремитесь расширить свои сердца. Ибо в широте сердца обретаются ключи от всех дверей. И в широте сердца кроются все желанные вам вещи, к добру или ко злу.

Сонмы могуществ явятся по мановению вашей руки и будут готовы исполнить малейшее желание. Правильно снаряженные, мудро дисциплинированные, бесстрашно управляемые, они будут готовы к прыжку сквозь вечности, к тому, чтобы смести все преграды на своем пути к цели. А неподготовленные, недисциплинированные, плохо управляемые, они либо колотятся о малейшее препятствие, либо поспешно перед ним отступают, волоча за собой мрачное разочарование.

И сонмы эти, о монахи, не что иное, как те самые крошечные красные тельца, что безмолвно циркулируют по вашим сосудам. Каждое из них - чудо силы, в каждом из них полно и правдиво записана вся ваша жизнь, и вся Жизнь, во всех самых сокровенных подробностях.

Место сбора этих могуществ - в сердце. Отсюда они развертывают свое наступление. Поэтому так славно и почитаемо сердце. Отсюда брызжут слезы вашей радости или муки. Сюда устремляется ваш страх Жизни или Смерти.

Желания и стремления ваши - доспехи сонмов. Ум ваш - источник дисциплины. Воля - наставник и командир.

Если вы сможете вооружить свою кровь одним единственным Главным Желанием, которое утихомирит и подавит все другие желания; если сможете доверить дисциплину единственной Главной Мысли; вверить наставничество и командование единой Главной Воле, то, без сомнения, такое желание исполнится.

Как достигает святости святой, как если не тем, что очищает свою кровь от всех желаний и мыслей, препятствующих святости, а потом направляет ее с несокрушимой волей на достижение никакой иной цели, кроме святости?

Говорю вам, что любое святое желание, любая святая мысль, любое святое воление, от Адама до наших дней, были направлены на помощь человеку, чтобы склонить его к поискам святости. Ибо всегда и всюду было так, что вода ищет море, а луч света - солнце.

А как убийца вынашивает свой план, если не тем, что взвинчивает свою кровь яростной жаждой убийства, муштруя ряды ее клеток бичем главной мысли об убийстве, а потом направляя ее немилосердной волей к нанесению смертельного удара?

Говорю вам, что все убийцы, от Каина до наших дней, безмолвно направляют и укрепляют руку человека, что обуян стремлением к  убийству. Ибо всегда и всюду было так, что ворон водится с вороном, а гиена с гиеной.

Молиться, поэтому, означает - пропитывать свою кровь единой Главной Мыслью и единой Главной Волей. Это значит приводить в полное соответствие свое Я с тем, о чем вы молите, чем бы это ни было.

По атмосфере этой планеты, зеркально и во всех деталях запечатленной в ваших сердцах, прокатываются волны воспоминаний обо всем, чему она была свидетелем со дня своего возникновения.

Любое слово или дело; любое желание или вздох; любая мелькнувшая мысль или сон; любой вздох человека или зверя; любая тень или иллюзия мистическим образом растекается и распространяется в ней до сего дня, и будет растекаться и распространяться до скончания Времен. Настройте свое сердце на что-нибудь из этого, и оно наверняка дрогнет так, что струны зазвучат.

Для молитвы вам не нужны ни губы, ни язык. Скорее, вам необходимы безмолвное, неусыпное сердце, Главное Желание, Главная Мысль, и, превыше всего, Главная Воля, чуждая сомнениям и колебаниям. Ибо от слов нет никакого толка, если только в каждом их слоге не присутствует неусыпное сердце. А когда сердце не спит и присутствует, язык лучше отправить спать, или попридержать его за запечатанными губами.

Для молитвы не нужны вам и никакие храмы.

Кто не обрел храма в своем сердце, тот не отыщет своего сердца ни в каком храме.

Но это я говорю только вам, и людям, похожим на вас, но не каждому человеку.  Ибо большинство людей все еще затеряны. Они чувствуют потребность в молитве, но не ведают пути к ней. Они не могут молиться иначе, как только словами, и они не подберут для этого слов иных, чем те, что им предоставите вы. Они теряются и страшатся, коснувшись просторов своего сердца. Им удобнее и спокойнее в стенах храма и в окружении существ, подобных им самим.

Пусть они возводят свои храмы. Пусть твердят и распевают свои молитвы.

Но вас, и всех людей, я призываю молить о Понимании. Жажда чего угодно, помимо этого, никогда не будет утолена. 

Помните, что ключем Жизни является Творящее Слово. А ключем к Творящему Слову является Любовь.  Ключ к Любви - Понимание. Наполните свои сердца этим, и уберегите языки от множества болезненных слов, облегчите умы от груза многих молитв, освободите свои сердца от привязанности ко всем богам, которые поработили вас своими дарами; которые поддерживают вас одной рукой, только чтобы ранить другой; которые столь добры и благожелательны, если их восхвалять, и столь злы и мстительны, если укорять; которые не слышат вас, если только вы не призываете; которые не дадут вам, если только вы не попросите; и даже дав, так часто жалеют об отданном; чей фимиам - ваши слезы, а слава - ваш позор.

Да, освободите свои сердца ото всех этих богов, дабы смочь узреть в них единого Бога, кто, заполнив вас Собой, навсегда оставит полными.

Беннон: То ты говоришь о Человеке, как о всемогущем; то принижаешь его, как затерянного. Ты буквально завел нас в туман.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Беседа Двух Архангелов и

Беседа Двух Архидемонов при

Вневременном Рождении Человека

МИРДАД: При вневременном рождении человека два архангела вели беседу, находясь на высшем полюсе Вселенной:

Первый архангел промолвил:

На Земле рождено чудесное дитя; и вся Земля озарилась светом.

Второй архангел сказал:

На небесах рожден славный царь; и все Небеса ликуют от радости.

1-й: Он - плод единения двоих, Небес и Земли.

2-й: Он - вечное единство отца, матери и сына.

1-й: Им Земля возвышена.

2-й: Им Небеса оправданы.

1-й: День упокаивается в его взоре.

2-й: Ночь пробуждается в его сердце.

1-й: Его дыхание - средоточие штормов.

2-й: Его уста - источник песен.

1-й: Руки его охватывают горы.

2-й: Пальцы его собирают звезды в небе.

1-й: Моря ревут в его костях.

2-й: Солнце играет в его крови.

1-й: Уста его - кузнечный горн и литейная форма.

2-й: Язык его - кузнец и наковальня.

1-й: Вкруг ног его - цепи завтрашнего дня.

2-й: В сердце его ключи от цепей.

1-й: И все же, дитя это - в колыбели праха.

2-й: Но укутано оно эонами.

1-й: Подобно Богу он исчислил все тайны. Подобно Богу ему ведомо таинство слов.

2-й: Ему ведомы все числа, но не единственно Священное, которое есть первое и последнее. Ему ведомы все слова, но не единственно Творящее Слово, которое есть первое и последнее.

1-й: И все же он познает Число и Слово.

2-й: Но только не до тех пор, пока пройдет всеми неведомыми путями Пространства; не до тех пор, пока взор его проникнет в мрачные подземелья Времен.

1-й: О как чудесно, как чудесно это дитя Земли.

2-й: О сколь славен этот царь Небес.

1-й: Безымянный назовет его Человеком.

2-й: А тот назовет Безымянного Богом.

1-й: Человек - это слово Бога.

2-й: Бог - это слово Человека.

1-й: Слава Тому, чье слово - Человек.

2-й: Слава тому, чье слово - Бог.

1-й: Ныне и вовеки.

2-й: Здесь и повсюду.

Так сказали два архангела на высшем полюсе Вселенной при вневременном рождении Человека.

В то же время два архидемона на нижнем полюсе Вселенной также вели свой разговор:

Первый архидемон молвил:

В наши ряды влился могучий воин. С его помощью мы победим.

Второй архидемон сказал:

Скажи лучше, скулящий и хнычащий трус. На лбу его написана измена. И все же, он ужасен в своей трусости и измене.

1-й: Взгляд его дик и бесстрашен.

2-й: Плаксиво и покорно его сердце. И все же, он устрашающ в своей покорности и слезах.

1-й: Могуч и упорен его ум.

2-й: Ленив и туп его слух. И все же, он опасен в своей лени и тупости.

1-й: Скоры и точны его руки.

2-й: Медлительны и нерешительны его ноги. И все же, страшна его медлительность и тревожна нерешительность.

1-й: Наш хлеб для его нервов будет что сталь. Наше вино для его крови будет что огонь.

2-й: Он забросает нас нашими же хлебными корзинами. Он разобьет о наши головы наши же винные кувшины.

1-й: Его вожделение к нашему хлебу и жажда нашего вина послужит ему колесницей в битве.

2-й: Из-за своего неутолимого голода и жажды он станет непобедимым, он поднимет восстание в нашем лагере.

1-й: Но колесничим ему будет Смерть.

2-й: И со Смертью-колесничим он станет бессмертен.

1-й: Но разве Смерть приведет его куда-нибудь, кроме Смерти?

2-й: Да, он так надоест Смерти своим непрестанным нытьем, что она, наконец, отведет его в страну Жизни.

1-й: Так что, Смерть предаст саму Смерть?

2-й: Нет, просто Жизнь поверит в Жизнь.

1-й: Мы раздразним его вкус самыми редкими и утонченными плодами.

2-й: И все же, он будет стремиться к плодам, которые не растут на нашем полюсе.

1-й: Мы будем соблазнять его зрение и обоняние самыми яркими и душистыми цветами.

2-й: И все же, его зрение и его обоняние будут искать иных цветов и благоуханий.

1-й: Мы увлечем его слух сладкими, манящими мелодиями.

2-й: И все же, он будет прислушиваться к иному хору.

1-й: Нам удасться поработить его с помощью страха.

2-й: Но от страха его защитит надежда.

1-й: Нам удасться подчинить его с помощью боли.

2-й: Но от боли его избавит вера.

1-й: Мы окутаем его сон загадочными сновидениями, а день заполним таинственными тенями.

2-й: Его Фантазия разрешит загадки и разгонит все тени.

1-й: Ну, тогда мы примем его к себе, как равного.

2-й: Если хочешь, принимай его к нам, но учти, что он против нас.

1-й: Но сможет ли он одновременно быть с нами и против нас?

2-й: Он - одинокий воин в поле. Его единственный противник - собственная тень. Убери тень, и битва кончена. Он с нами, если его тень впереди. Он против нас, если она позади.

1-й: А не держать ли нам его всегда спиной к Солнцу?

2-й: Но кто удержит Солнце всегда за его спиной?

1-й: Да, этот воин - загадка.

2-й: Даже тень его - загадка.

1-й: Привет одинокому рыцарю.

2-й: Привет одинокой тени.

1-й: Привет ему, когда он с нами.

2-й: Привет ему, когда он против нас.

1-й: Ныне и вовеки.

2-й: Здесь и повсюду.

Так молвили два архидемона на нижнем полюсе Вселенной при вневременном рождении Человека.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Шамадам пытается Изгнать Мирдада из Ковчега.

Учитель говорит об Оскорблении и о том,

что Значит Быть Оскорбленным, а также о том,

из Чего Состоит Мир Святого Понимания

Наронда: Едва Учитель закончил, как при входе в Гнездо Орла появилась грузная фигура Хозяина и, как показалось, перекрыла собой весь свет и воздух. В моей голове даже мелькнула мысль, что фигура у входа принадлежит ни кому иному, как одному из архидемонов, о которых только что рассказал Учитель.

Взор Хозяина извергал огонь. Его борода ощетинилась, когда он кинулся к Учителю и схватил его за плечи, очевидно, пытаясь вытолкать вон.

Шамадам: Вот я и услышал, какую мерзкую блевотину извергает твой подлый ум. Рот твой просто брызжит ядом. Ты - рассадник заразы. Как Хозяин Ковчега я приказываю тебе немедленно убраться прочь.

Наронда: Учитель, хотя и имел хрупкое сложение, выдержал напор Хозяина с такой легкостью, как будто он был гигантом, а Шамадам всего лишь ребенком. Его самообладание, когда он взглянул на Шамадама и заговорил с ним, было поразительным.

МИРДАД: Приказать изгнать имеет власть только тот, кто может приказать принять. Разве ты, Шамадам, приказывал принять меня?

Шамадам: Тогда мое сердце было тронуто твоим несчастным видом, и я позволил тебе остаться.

МИРДАД: Нет, Шамадам, это моя любовь была тронута твоим несчастным видом. И вот, я - здесь, и моя любовь со мной. Но ты, увы, ни здесь, ни там. Только твоя тень шляется туда-сюда. А я пришел, чтобы собрать все тени и сжечь их в Солнце.

Шамадам: Я был Хозяином Ковчега задолго до того, как твое дыхание начало отравлять атмосферу. Как только может твой подлый язык утверждать, что я не здесь?

МИРДАД: Я был до того, как стали эти горы. И я еще долго буду после того, как они обратятся в пыть.

Я сам - Ковчег, алтарь и огонь. И если ты не укроешься во мне, то станешь добычей бури. Если только ты не пожертвуешь собой предо мной, то будешь беззащитен перед всепроникающими ударами бесчисленных ножей палачей Смерти. Если ты не сгоришь в моем любовном огне, то станешь топливом в мучительном пламени Ада.

Шамадам: Вы все слышали? Или вы не слышали? За мной, спутники. Швырнем этого самозванного богохульника в пропасть.

Наронда: Шамадам вновь повернулся к Учителю и схватил его, пытаясь тащить вон. Но Учитель не шевельнулся и не отступил. Никто из спутников даже не двинулся. После тягостной паузы, голова Шамадама поникла и он медленно пошел к выходу из Орлиного Гнезда, бормоча себе под нос:”Я хозяин Ковчега. Я еще докажу вам, кому здесь принадлежит власть от Бога.”

Учитель надолго задумался и молчал. Но Земора не выдержал и нарушил его покой.

Земора: Шамадам оскорбил нашего Учителя. Что бы ты хотел, Учитель, чтобы мы с ним сделали? Прикажи, и мы навалимся.

МИРДАД: Молитесь за Шамадама, мои спутники. Это все, что я вас прошу сделать с Шамадамом. Молите, чтобы с глаз его пала завеса, чтобы тень его поднялась.

Как легко притянуть добро, также легко притянуть и зло. Как легко обратиться к Любви, также легко - к Ненависти.

Из безграничного Пространства, из простора ваших сердец излейте благословение миру. Ибо все, что благословенно миру, благословенно и вам.

Молите о добром для всех существ. Ибо то, что добро для всех существ, будет добро и для вас. Также как и болезнь любого существа, это также и ваша болезнь.

Кто вы, как не движущиеся ступеньки бесконечной лестницы Бытия? Тем, кто хотел бы взойти к сферам священной Свободы, по необходимости приходится опираться на плечи других. Но и они сами, в свою очередь, подставляют свои плечи как ступеньки другим идущим вверх.

Что такое Шамадам, как не ступень вашего бытия? Разве не хотите вы, чтобы ваша лестница была крепка и безопасна?  Тогда уделите внимание каждой ступени, укрепите ее хорошенько.

Что такое Шамадам, как не камень в основании вашей жизни? И что такое вы, как не камни, из которых выложено здание его жизни, и здания всех других существ? Если вы хотите, чтобы ваша постройка была безупречна, озаботьтесь, чтобы и Шамадам в качестве камня был безупречен. И сами будьте безупречными, чтобы те, чьи жизни включают вас в свои стены, могли возвести безупречные постройки.

Подумайте, ведь у вас всего два глаза. Говорю вам, любой зрящий глаз на Земле, и над ней, и под ней, это продолжение вашего глаза. В той степени, насколько ясно зрение вашего окружения, ясно и ваше собственное зрение. А в какой степени тускло и затуманено зрение вашего окружения, в той же степени слепы и вы.

В каждом слепце вы лишаетесь пары зорких глаз, которые могли бы усилить ваше зрение. Заботьтесь о зрении окружающих, чтобы самому быть в состоянии видеть ясно. Заботьтесь и о своем зрении, чтобы окружающие могли видеть хорошо, и не споткнулись, заклинив, может быть, вашу собственную дверь.

Земора подумал, что Шамадам оскорбил меня. Но как невежество Шамадама может подорвать мое понимание?

Один мутный ручей может легко замутить другой ручей. Но может ли мутный ручей замутить море? Море спокойно принимает всю муть, осаждает ее на дно, и взамен отдает ручью чистую воду.

Вы можете загрязнить или, наоборот, расчистить квадратный метр земли, ну, может быть, милю. Но кто может загрязнить или очистить всю Землю? Земля принимает все нечистоты человека и животных, взамен возвращая им сладкие плоды, благоуханные цветы, зерно и травы в изобилии.

Мечь легко может поранить тело. Но может ли он поранить воздух, каким бы острым ни было его лезвие, какой бы сильной ни была держащая его рука?

Оскорбить и быть оскорбленной может только гордость узкого и дурного Я, порожденная слепым и яростным невежеством. Она готова мстить за оскорбление оскрблением, смывать непристойность непристойностью.

Пышущий гордостью, опьяненный своим Я мир обрушит на ваши головы потоки несправедливых обвинений. Он спустит на вас кровожадную свору своих замшелых законов, затхлых верований и шаблонных авторитетов. Он назовет вас врагами порядка, агентами хаоса и погибели. Он наставит ловушек на вашей дороге и насует в постель вам крапивы. Он будет кричать вам в уши проклятья, плевать в лицо презрением.

Да не дрогнут ваши сердца. Будьте подобны безбрежному и глубокому морю, благословите тех, кто не даст вам ничего, кроме проклятий.

Подобно Земле, будьте тихи и плодородны. Превратите нечистоты человеческих сердец в здоровье и красоту.

Будьте свободны и текучи, как воздух. Меч, который хотел бы вас поразить, в конце концов потускнеет и заржавеет. Рука, что хотела вас уничтожить, в конце концов устанет и остановится.

Мир, не зная вас, принять вас не может. Поэтому он и встречает вас рычанием. Но вы, зная мир, принять его можете.  Поэтому вам следует успокоить его вражду своей добротой, затопить его клевету любящим Пониманием.

И с Пониманием наступит день.

Так учил я Ноя.

Так учу вас.

Наронда: Семерка учеников оставалась в молчании. Ибо мы уже знали, что всякий раз, когда Учитель заканчивает словами “Так учил я Ноя”, это служит сигналом того, что он более не желает говорить.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

О Кредиторах и Должниках.

Что такое Деньги?

Рустидион Освобождается от Долга Ковчегу

Наронда: Как-то раз, когда Семерка вместе с Учителем возвращалась из Гнезда Орла, все увидели Шамадама, стоящего у ворот, размахивающего листом бумаги над человеком, простершимся у его ног, и услышали, как он гневно кричит:”Твои преступления истощили мое терпение. Я не могу больше откладывать. Плати немедленно, или пойдешь в тюрьму”.

В человеке мы узнали Рустидиона, одного из многих арендаторов Ковчега, который задолжал некоторую сумму денег. Он был отягощен лохмотьями в той же мере, что и годами. Он умолял Хозяина отложить выплату долга, так как недавно потерял единственного сына, да еще единственную корову впридачу,  в результате, его пожилую жену разбил паралич. Но сердце Шамадама никак не смягчалось.

Учитель подошел к Рустидиону и, мягко тронув рукой, сказал,

МИРДАД: Встань, мой Рустидион. Ведь ты тоже образ Божий. И не престало образу Божиему бить поклоны перед какой-то тенью. (Потом, обратившись к Шамадаму)

Покажи мне расписку.

Наронда: Шамадам, такой яростный еще мгновение назад, ко всеобщему изумлению, вдруг стал тих, как послушная овечка, и кротко передал бумагу в руки Учителя. Учитель взял ее и долго рассматривал. Шамадам же стоял и тупо смотрел, как зачарованный.

МИРДАД: Основатель Ковчега не давал денег в долг. Разве он завещал тебе деньги, чтобы ты отдавал их в рост? Разве он завещал тебе торговлю движимостью, или землю для сдачи в аренду, чтобы ты извлекал из этого доход? Завещал ли он тебе пот и кровь твоих братьев, завещал ли он тебе отправлять в тюрьму тех из них, чей пот ты выжал досуха, чью кровь выпил до капли?

Он тебе завещал Ковчег, алтарь и свет. И ничего больше. Ковчег - это его живое тело. Алтарь - его неустрашимое сердце. Свет - его горячая вера. Именно это он повелел тебе хранить в неприкосновенности и чистоте посреди мира, пляшущего под дудку Смерти и погрязшего в болоте беззакония из-за потери веры.

А чтобы телесные нужды не вредили твоему духу, тебе было позволено жить за счет подаяния верующих. И никогда, со времен основания, Ковчег не страдал от недостатка подношений.

И вот! Теперь ты эту милостыню превратил в проклятие, и для себя и для давшего ее. Ибо ты порабощаешь  щедрого его же дарами. Ты изготовил бич для них из тех самых нитей, что они сплели для тебя. Ты раздел их донага, пользуясь той одеждой, что они соткали для тебя. Ты моришь их голодом, пользуясь тем хлебом, что они испекли для тебя. Ты соорудил для них тюрьму из тех самых камней, что они обтесали для тебя. Ты соорудил им ярмо и гробы из дерева, что они же доставили тебе для обогрева. Ты даешь им в рост их собственный пот и кровь.

Ибо, что такое деньги, как не пот и кровь людей, отлитые хитрецом в монеты, чтобы легче было их заковать в кандалы? И что такое богатство, как не пот и кровь людей, скопленные теми, кто не очень сильно потел и потерял немного крови, чтобы сильнее нагрузить спины тех, кто отдал много пота и крови?

Горе, горе тому, кто лишил себя разума и сердца, и убивает все  дни и ночи, трясясь над богатством! Ибо они не ведают, что накопили.

Пот проституток, убийц и воров, пот туберкулезных, прокаженных и парализованых, пот слепых, увечных и бессильных в перемешку с потом пахаря и его быка, пастуха и его овец, косаря и жнеца, - вот что, и еще большее, хранится в закромах богатого.

Кровь сироты и плута, деспота и мученика, преступника и судьи, грабителя и ограбленного, кровь палача и казнимого, кровь вымогателей и обманщиков вместе с кровью тех, у кого они вымогали и кого обманывали, - вот что, и еще большее, хранится в закромах богатого.

Да, горе, горе тем, чье богатство и прыбыль - пот и кровь других людей! Ибо в конце цена крови и пота будет взыскана. И цена будет ужасной, взыскание будет устрашающим.

Давать взаймы, да еще в рост! Это такая наглая неблагодарность, что на нее больше нельзя смотреть сквозь пальцы.

А чем вы обладаете, чтобы дать взаймы? Разве не является даром сама ваша жизнь? Разве Бог поставил вам какие-то условия за Свой дар, потребовал прибыли, которую вам было бы нужно оплачивать?

Разве этот мир не является всеобщим достоянием, где каждый человек и каждая вещь обладает тем, что имеет, для поддержания целого?

Разве в долг поет для вас жаворонок и журчат весной ручьи?

Разве в долг вам дает свою тень дуб и сладкие финики пальма?

Разве в долг вам дает шерсть овца и молоко корова?

А облако посылает вам дождь, а Солнце свет и тепло?

Чем бы была ваша жизнь без всего этого и мириадов других вещей? И кто из вас может сказать, какой человек, какая вещь вносит наибольший вклад, а какая наименьший в сокровищницу мира?

Можешь ли ты, Шамадам, подсчитать, каков вклад Рустидиона в сокровища Ковчега? И все же ты хотел бы дать ему в долг его же вклад, может быть совсем не пустяковый, да еще вдобавок извлечь прибыль. И все же ты хотел бы засадить его в тюрьму и сгноить там?

Какой прибыли ты требуешь от Рустидиона? Разве не видишь ты, насколько выгодным для него оказалось взять в долг у тебя?  Какой еще большей платы ты можешь потребовать, чем смерть сына, смерть коровы и паралич жены? Какой большей прибыли ты можешь потребовать, чем эти ветхие лохмотья на согбенной спине?

Протри свои глаза, Шамадам. Проснись, прежде чем и с тебя потребуют выплатить все долги с процентами. Ведь ты не сможешь. И тогда тебя поволокут в тюрьму и оставят там гнить.

То же я говорю и вам, спутники. Протрите свои глаза и проснитесь.

Давайте, когда можете. Давайте все, что можете. Но никогда в долг, чтобы все, что имеете, даже ваши жизни, не превратилось однажды в непомерный долг, и чтобы вы не оказались несостоятельными, и чтобы вас не заключили в тюрьму.

Наронда: Учитель опять посмотрел на бумагу в своих руках, неторопливо разорвал ее на клочки, а клочки бросил на ветер.  А потом, обратившись к Химбалу, который был хранителем сокровищницы, сказал.

МИРДАД: Дай Рустиниону все необходимое, чтобы купить двух коров и содержать жену и себя до скончания их дней.

А ты, Рустинион, иди с миром. Ты свободен от своих долгов.  Смотри же, никогда не стань кредитором. Ибо долг того, кто дает в долг, гораздо больше и тяжелее того, кто берет.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Шамадам в Борьбе с Мирдадом

Прибегает к Взятке

Наронда: В течение многих дней все только и обсуждали случай, произошедший с Рустидионом. Мекайон, Мекастер и Земора неистово превозносили Учителя. Земора говорил, что он буквально возненавидел сам вид денег. Беннон и Абимар колебались между одобренем и неодобрением. Только Химбал открыто возражал, что мир, мол,  ничего бы не смог создать без денег, что богатство - это награда от Бога за бережливость и трудолюбие, а бедность - очевидное наказание за лень и транжирство, и что кредиторы и должники среди людей будут до скончания времен.

Тем временем, Шамадам был занят восстановлением своего престижа как Хозяина. Однажды он позвал меня к себе и в уединении своей кельи сказал мне буквально следующее:

“Ты - историк и летописец Ковчега; ты - сын бедняка. У твоего отца совсем не было земли, но зато семеро детей и жена, на которых он трудился, чтобы обеспечить самым необходимым. Не упомяни ни словом тот прискорбный эпизод, дабы те, кто придет после нас, не могли в нем отыскать причин для насмешек над Шамадамом. Оставь этого негодяя Мирдада, и я сделаю твоего отца свободным землевладельцем, заполню его амбары и пополню казну.“

На это я ответил, что Бог позаботится о моем отце и его семействе гораздо лучше, чем это смог бы сделать Шамадам. А Мирдаду я предан, как своему учителю и освободителю, и скорее расстанусь со своей жизнью, чем с ним. Что касается летописей Ковчега, я буду вести их, преисполнившись верой, и так хорошо, как только допускают мои знания и способности.

Позднее я узнал, что такие же предложения Шамадам сделал всем спутникам; но насколько он был успешен, мне не сказали. Но примечательно, что Химбал в своих посещениях Орлиного Гнезда стал менее регулярен, чем раньше.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Мирдад провидит смерть Отца Химбала

и какие события этому сопутствовали.

Он говорит о Смерти.

Время - величайший Фокусник.

Колесо Времени, его Обод и его Ось.

Наронда: Много воды сбежало с гор и влилось в море, пока Спутники, за исключением Химбала, не собрались опять вокруг Учителя в Орлином Гнезде.

Учитель говорил о Всемогущей Воле, но внезапно смолк, а потом сказал,

МИРДАД: Химбал пребывает в печали, он хотел бы придти к нам за поддержкой, но его ноги стыдятся нести его сюда. Абимар, пойди и помоги ему.

Наронда: Абимар вышел и вскоре вернулся с Химбалом, который трясся от рыданий и имел самый несчастный вид.

МИРДАД: Подойди поближе, Химбал.

О, Химбал, Химбал. Из-за смерти отца ты позволяешь горю разрывать твое сердце и превращать его кровь в слезы. Что ж с тобой станет, когда умрет вся твоя семья? Что ты будешь делать, когда все отцы и матери, все братья и сестры во всем мире уйдут за пределы достижимости твоих рук и твоего взора?

Химбал: Ах, Учитель. Мой отец умер насильственно. Бычок, которого он недавно купил, боднул его в живот и еще пробил череп, и это случилось вчера вечером. Мне только что об этом сказал посланец. Горе мне. О, горе мне.

МИРДАД: И, кажется, он умер в тот самый момент, когда судьба, наконец, ему улыбнулась.

Химбал: Да, это так, Учитель. В тот самый момент.

МИРДАД: И эта смерть еще больнее ранит тебя, так как он купил бычка на деньги, которые ему послал ты.

Химбал: Да, это так, Учитель. Именно так. Кажется, тебе ведомо все.

МИРДАД: Это те деньги, которыми оценили твою любовь к Мирдаду.

Наронда: Химбал больше не мог сказать ни слова, его душили слезы.

МИРДАД: Твой отец не умер, Химбал. Не погибли даже его форма и тень. Но умерли твои ощущения его формы и тени. Теперь его форма стала так тонка, тень так прозрачна, что грубый глаз человека не может их увидеть.

Тень от кедра в лесу совсем не такая, как от кедра, превратившегося в мачту корабля, или в колонну в храме, или в перекладину висилицы. Тень от кедра меняется еще и от того, освещает ли его солнце или луна, звезды или багряные отблески заката.

И все же кедр, независимо от того, как он изменился, продолжает жить как кедр, хотя кедры в лесу и не признали бы в нем своего давнишнего брата.

Сможет ли шелковичный червь на листе дерева распознать своего собрата, уже укрывшегося в коконе? А последний, сможет ли он распознать своего собрата в мотыльке, летящем по ветру?

Узнает ли пшеничное зерно, скрытое в земле, своего собрата в стебле, вознесшемся ввысь?

Узнают ли туман в воздухе или вода в море свою сестру в сосульке, приютившейся в горной расщелине?

Признает ли Земля родную звезду в метеоре, что примчался к ней из глубин Пространства?

Узнает ли себя дуб в желуде?

Так как твой отец ныне пребывает в свете, который глаза твои воспринять не могут, и обрел форму, которую ты не можешь распознать, ты и говоришь, что его нет больше. Но материальному Я Человека, не важно, куда оно попадет и как изменится, предназначено менять свои тени до тех пор, пока оно не растворится целиком в Божественном Я Человека.

Кусок древесины, будь то зеленая ветка на дереве сегодня или колышек в стене завтра, остается древесиной при всех изменениях формы и тени, пока его не поглотит внутренний огонь. Также и Человек остается человеком, мертв он или жив, пока его не поглотит Бог, что внутри него. Точнее говоря, пока он не поймет свое единство с Единым. Но это не может свершиться за то одно мгновение, которое людям так нравится называть своей жизнью.

Все Время - это время жизни, спутники мои.

Во Времени нет начал и концов. Нет в нем и гостиниц, где путник мог бы остановиться на отдых.

Время - это непрерывность, которая сама себя перекрывает. Голова его вцепилась в собственный хвост. Во времени нет ни концов, ни остановок. Ничто не начинается, ничто не кончается.

Время - это колесо, созданное чувствами, и ими же запущенное во вращение в пустоте Пространства.

Ваши чувства воспринимают смену времен года, и это сбивает вас с толку, так как вам кажется, что все охвачено процессом изменений. Но вы признаете, что сила, которая приводит времена года к расцвету и увяданию, всегда одна и та же.

Ваши чувства воспринимают рост и увядание вещей, и вы в безнадежности заявляете, что распад - это результат развития любой вещи. Но вы признаете, что сила, приводящая к росту и распаду сама никогда ни растет,  ни распадается.

Ваши чувства замечают разницу между ураганом и бризом; и вы  утверждаете, что ураган гораздо сильнее бриза. Но, вопреки этому, вы соглашаетесь, что движущая сила урагана и движущая сила бриза - одна и та же, и что сама она не несется ураганом и не веет бризом.

Как вы легковерны! Как вы доверяете любой хитрости, что подстраивают вам ваши чувства! Где же ваше Воображение? Ведь с его помощью вам ничего не стоит увидеть, что все сбивающие вас с толку изменения - не более, чем трюк.

Ну как ураган может быть сильнее бриза? Разве не бриз дарит свое дыхание урагану? И разве не ураган напитывает им бриз?

Вы, ходящие по Земле, почему вы мерите пройденные расстояния шагами и милями? Ведь независимо от того, прогуливаетесь вы или мчитесь галопом, разве не несет вас на себе Земля с огромной скоростью в тех областях пространства, сквозь которые ее саму проносят? Поэтому, не совпадает ли ваш путь с путем Земли?  А не движима ли Земля, в свою очередь, другими телами, и не равна ли ее скорость их скорости?

Да, неподвижность -  мать скорости. А скорость - посланица неподвижности. Скорость и неподвижность неразделимы ни в одной точке Пространства и Времени.

Почему вы утверждаете, что рост - это рост, а распад - распад, и что они друг другу - враги? Разве может что-нибудь вознестись, если что-то другое не падет? И не распадается ли что-нибудь только из-за чьего-то роста?

Разве вы не растете благодаря непрерывному распаду? И не распадаетесь ли благодаря непрерывному росту?

Разве не является смерть удобрением для жизни, а жизнь - хранилищем смерти?

Но если рост - это дитя распада, а распад - дитя роста, если Жизнь - это мать Смерти, а Смерть -  мать Жизни, то, поистине, они есть одно и то же в каждой точке Пространства и Времени. И, поистине, ваша радость жизни и роста также глупа, как и печаль по поводу смерти и распада.

Почему вы утверждаетете, что только Осень - сезон винограда? Я же говорю, что виноград зреет и Зимой, когда он в виде сока незаметно пульсирует в вине и грезит в нем своими снами. Он зреет и Весной, когда появляется в виде крошечных изумрудных бусинок. Он зреет и Летом, когда грозди растут, бусинки наливаются, их щечки обретают золотистый оттенок Солнца.

Если любое время года несет в себе три остальные, то, поистине, все времена года едины в каждой точке Пространства и Времени.

Да, Время - это величайший фокусник, а человек - величайший простофиля.

Так сильно напоминает белку в колесе Человек, сам соорудивший колесо Времени, и так очаровавшийся его вращением и захваченный движением, что уже и не верит, что сам и является тем, кто приводит колесо в движение, и никак “не найдет времени”, чтобы остановить этот вихрь Времени.

Человек так напоминает кошку, которая лижет своим языком шершавый камень и думает, что кровь, которую она слизывает, сочится из камня. Так и он пьет свою собственную кровь, разлитую по ободу колеса, и ест свою собственную плоть, разорванную в клочья спицами колеса, веря, что это кровь и плоть Времени.

Колесо Времени вращается в пустом Пространстве. На его ободе находятся все вещи, воспринимаемые чувствами, которые только и могут воспринимать люди во Времени и Пространстве. Поэтому вещи непрестанно то появляются, то исчезают. Что исчезло для одного в какой-то точке Времени и Пространства, сразу же появляется для другого в другой точке. Что растет для одного, увядает для другого. То, что день для одного, для другого - ночь, все зависит от того, “Когда” и “Куда” смотреть.

Едина дорога Жизни и Смерти, о монахи, по ободу колеса Времени. Ведь в этом движении по кругу нет конца, и само оно никогда не затормозится. Любое движение в нашем мире - это движение по кругу.

Сможет ли когда-нибудь Человек освободиться из этого ложного круга Времени?

Да, Человек сможет, ибо он унаследовал Божественную Свободу.

Колесо времени вращается, но ось его вовеки неподвижна.

Бог - это ось колеса Времени. И хотя все вращается вокруг него во Времени и Пространстве, сам Он всегда вне времени и пространства, всегда спокоен. Хотя все вещи и произошли от Его Слова, все же Слово Его также вне времени и пространства, как и Он сам.

На оси все - мир. На ободе все - суета. Где бы вы хотели оказаться?

Говорю вам, перейдите с обода Времени на его ось, и вы избавитесь от тошноты, вызванной непрестанным движением. Пусть Время вращается вокруг вас, но вы - не кружитесь со Временем.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Логика и Вера

Самоотрицание и Самоутверждение

Как ухватить Колесо Времени

Стоны и Смех

Беннон: Прости, Учитель. Но твоя логика поражает меня своей нелогичностью.

МИРДАД: Не удивительно, Беннон, ведь тебя прозвали “судьей”. Вот ты и настаиваешь на том, чтобы логично разобраться в деле, прежде чем вынести решение. Неужели ты так долго был судьей и до сих пор не понял, что единственная польза Логики в том, чтобы избавить Человека от Логики и привести к Вере, которая потом приведет его к Пониманию?

Логика - это незрелость, плетущая сети из тонких нитей и мечтающая уловить в них бегемота знания. Когда Логика взрослеет, она отбрасывает прочь свои сети и превращается в Веру, которая есть знание более глубокое.

Логика - это костыль калеки, но обуза для быстрого на ноги, и еще большая обуза для летящего.

Логика - это Вера, впавшая в старческий маразм. Вера - это возмужавшая Логика. Когда твоя логика возмужает, Беннон, ты больше не будешь твердить о Логике.

Беннон: Но чтобы уйти с обода Времени на его ось мы прежде всего должны отказаться от себя самих. Разве может человек отказаться от собственного существования?

МИРДАД: Да, для этого вам следует отказаться от малого Я, которое является всего лишь игрушкой в руках Времени, и таким образом утвердить свое Истинное Я, которое неуязвимо для фокусов Времени.

Беннон: Может ли умаление одного Я быть утверждением другого?

МИРДАД: Да! Умаление малого Я означает утверждение Истинного Я. Когда одно умрет для перемен, второе родится для неизменности. Большинство людей живет, чтобы умереть. Счастливы те, что умерли, чтобы жить.

Беннон: Но все же людям так дорого быть людьми. Как человек может раствориться в Боге и при этом осознавать свою идентичность?

МИРДАД: Разве для ручья потеря - затеряться в Море и тем самым осознать себя Морем? Затеряться в Боге - для Человека означает всего лишь потерять свою идентичность с тенью и обрести идентичность с непомраченной сутью своего существа.

Мекастер: Как может Человек, будучи созданием Времени, освободиться от хватки Времени?

МИРДАД: Как Смерть избавит вас от Смерти, как Жизнь освободит вас от Жизни, так и Время вызволит вас из хватки Времени.

Человеку так надоест изменчивость, что все в нем затоскует, и затоскует с неутолимой страстью, о том, что гораздо могущественней любых перемен. И, несомненно, он отыщет это в себе самом.

Счастливы затосковавшие так, ибо они - на пороге Свободы. Я ищу таких, проповедую таким. Разве я выбрал бы вас, если бы не услышал вашу тоску?

Но горе тем, кто стремится к миру и свободе, и при этом цепляется в круговерть Времени. Они улыбнуться рождению не раньше, чем их принудят молить о смерти. Они познают полноту не раньше, чем опустошатся. Они уловят голубя мира не раньше, чем тот превратится в ястреба войны прямо в их руках. Чем обширнее им кажутся собственные знания, тем меньше они знают на самом деле. Чем дальше они продвинутся, тем больше им придется отступать. Чем выше подымутся, тем ниже падут.

Им мои слова покажутся неразборчивым и неопределенным бормотанием, чем-то вроде молитвы в сумасшедшем доме, вроде факела, зажженного перед лицом слепца. Они раскроют свой слух к моим словам не раньше, чем затоскуют о Свободе.

Химбал: (Плача) Учитель, ты раскрыл мне не только уши, но и сердце. Прости же вчерашнего слепого и глухого Химбала.

МИРДАД: Сдержи свои слезы, Химбал. Слеза не превратится в глаз, которому доступны горизонты, простирающиеся за пределами царства Пространства и Времени.

Пусть те, что смеются, когда Время щекочет их нежными пальчиками, плачут потом, когда оно же начинает раздирать их кожу своими шипами.

Пусть те, что поют и пляшут в сиянии Юности, ковыляют и жалуются потом на морщинистую Старость.

Пусть веселящиеся в разгар карнавала Времени посыпают себе  головы пеплом потом, когда наступят его похороны.

Вы же всегда должны быть спокойны и ясны. Во всем калейдоскопе переменчивости ищите только то, что неизменно.

Ничто во Времени не стоит и слезинки. Ничто не стоит и улыбки. Лицо хохочущее и лицо рыдающее одинаково искажены и неуместны.

Вы хотите избавиться от соли слез? Избавьтесь тогда от гримасы смеха.

Слезы, когда высыхают, превращаются в смех. Нарочитый смех ведет к слезам.

Не будьте ни сухи в радости, ни обильны в горе. Будьте одинаково безмятежны во всех случаях.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Куда Мы Попадаем после Смерти?

О Раскаянии

Мекастер: Учитель, куда мы попадаем после смерти?

МИРДАД: А где ты теперь, Мекастер?

Мекастер: В Гнезде Орла.

МИРДАД: Как ты думаешь, Гнездо Орла достаточно велико, чтобы вместить тебя? Неужели ты думаешь, что Земля - это единственный дом Человека?

Ваши тела, хотя они и ограничены Пространством и Временем, связаны с каждой вещью во всем Пространстве и Времени. Очень многое в вас пришло от Солнца, оно и живет в Солнце. Очень многое пришло от Земли, оно и живет в Земле. То же относится ко всем другим сферам и ко всему окружающему пространству.

Только глупцу пристало думать, что Человек населяет одну лишь Землю, а все остальные мириады тел, кружащиеся в Пространстве, не более, чем украшение его жилища, отрада для глаз.

Утренняя Звезда, Млечный Путь, Плеяды - это такие же места обитания Человека, что и Земля. Каждый раз, когда их лучи касаются его глаз, они поднимают его к себе. Каждый раз, когда он проходит под ними, он притягивает их к себе.

Все вещи соединяются в Человеке и присутствуют в нем, а Человек, в свою очередь, присутствует во всем. Вселенная - ни что иное, как единое тело. Соединитесь с ее мельчайшей частью, и вы соединитесь со всем.

И подобно тому, как вы постоянно умираете в течение своей жизни, вы столь же непрерывно живете умерев. Если это происходит не в нынешнем теле, то в теле иной формы. Вы продолжаете жить в теле до тех пор, пока не будете растворены в Боге. То есть, до тех пор, пока, как бы сказать, не преодолеете всякую изменчивость.

Мекастер: Возвращаемся ли мы опять на Землю в ходе всех этих превращений?

МИРДАД: Закон Времени - повторяемость. То, что появилось во Времени однажды, будет появляться вновь и вновь. Интервалы между появлениями, в случае Человека, могут быть длинными или короткими в зависимости от желания и воли каждого. 

Если вы выходите из цикла, известного как жизнь, и попадаете в цикл, называемый смертью, и при этом уносите с собой неутолимую жажду пребывания на Земле, и ненасытный голод по связанным с нею ощущениям, то земной магнит вновь притянет вас в свои объятия. Земля будет продолжать питать вас своей грудью, а Время будет продолжать отнимать у вас одну жизнь за другой, одну смерть за другой, до тех пор, пока вы по собственной воле и согласию, раз и навсегда, не оторветесь от ее груди.

Абимар: Распространяется ли власть Земли и на тебя, Учитель? Ведь ты присутствуешь здесь, как один из нас?

МИРДАД: Я пришел, когда захотел, и уйду, когда пожелаю. Я пришел освободить жителей Земли от ее оков.

Мекайон: Я бы хотел навсегда отпасть от земной груди. Как мне достичь этого, Учитель?

МИРДАД: Полюбив Землю и всех ее детей. Если единственным способом твоих взаимоотношений с Землей окажется Любовь, то Земля освободит тебя от всех долгов.

Мекайон: Но Любовь - это же привязанность, а привязанность - оковы.

МИРДАД: Нет, Любовь - это единственный способ освободиться от привязанностей. Если вы любите все, то не привязаны ни к чему.

Земора: Можно ли Любовью избежать прегрешений против Любви и тем самым остановить колесо Времени?

МИРДАД: Этого можно достичь Расканием. Проклятья или ругань, слетевшие с вашего языка, будут вынуждены искать иное жилище, когда, вернувшись к вам, обнаружат, что уста ваши защищены благословением любви. Таким образом, Любовь помешает повторному проклятию или ругани.

Похотливый взор будет вынужден искать другие, похотливые же глаза, когда вернется к вам и обнаружит, что ваш взор теперь полнится любовью. Таким образом, Любовь не позволит возобновиться похотливым взорам.

Злобные намерения, вырвавшись из злого сердца, будут вынуждены искать себе прибежища в другом месте, когда, вернувшись к сердцу - своему источнику, обнаружат, что в нем роятся желания, рожденные любовью. Так Любовь воспрепятствует возрождению злых намерений.

Таково Раскаяние.

Время сможет воспроизводить для тебя одну только Любовь, если Любовь станет твоим единственным итогом. Но если что-то единственное повторяется во всем пространстве и времени, то оно становится постоянным наполнением Пространства и Времени, и таким образом оба они аннигилируют.

Химбал: И все же одна мысль продолжает тревожить мне сердце и затуманивать сознание. Учитель, скажи, почему мой отец умер именно такой смертью, а не какой-то иной?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Святая Всемогущая Воля

Почему Все Происходит так, как Происходит

и тогда, когда Происходит

МИРДАД: Как странно, что вы, дети Пространства и Времени, все никак не осознаете, что Время - это всеобщая память, записанная на скрижалях Пространства.

Если даже вы, ограниченные своими чувствами, можете все же вспомнить о чем-то, случившемся между вашим рождением и смертью, то насколько больше помнит Время, которое было задолго до вашего рождения и бесконечно пребудет после вашей смерти?

Говорю вам, Время помнит все. И не только то, о чем живо вспоминаете вы, но и то, по отношению к чему вы оказались совершенно слепы.

Ибо во Времени нет забвения. Не забывается ничто, ни легчайшее движение, ни вздох, ни каприз. Все, что удерживается в памяти Времени, глубоко вписано в вещах Пространства.

Сама земля, по которой вы ступаете, сам воздух, которым вы дышите, сами дома, в которых вы обитаете, с готовностью могут явить вам мельчайшие подробности ваших жизней, в прошлом, в настоящем и в будущем, имей вы силу прочитать и проницательность понять прочитанное.

Как в жизни, так и в смерти; как на Земле, так и выше, вы никогда не одиноки. Вы постоянно находитесь в окружении вещей и существ, с которыми делитесь своей жизнью и смертью, но вы, одновременно, имеете свою долю и в их жизни, и в их смерти. Вы причастны им, они причастны вам. И как вы ищите их, также они ищут вас.

Человек обладает волей по отношению ко всему, также и каждый предмет имеет волю в отношении Человека. Взаимообмен происходит непрерывно. Память Человека, однако, оказывается плачевно негодным бухгалтером. Но не такова безошибочная память Времени. Оно в самом точном виде сохраняет все подробности взаимоотношений Человека с близкими, а также и со всеми другими существами во Вселенной. Оно принуждает Человека оплачивать все счета в мгновение ока, жизнь за жизнь, смерть за смерть.

Молния никогда не поразит дом, если только тот сам не навлечет ее на себя. Дом ответствен за свое разрушение в той же степени, что и молния.

Бык никогда не забодает человека, если только тот сам не предложит быку сделать это. Воистину, человек в большем ответе за свою кровь, чем бык.

Убитый сам точит кинжал убийцы, и ни один из них не может уклониться от рокового удара.

Ограбленный сам направляет путь грабителя, оба причастны грабежу.

Да, Человек сам накликает на себя беду, а потом жалуется на этого докучного гостя, совершенно позабыв, как, когда и где он написал приглашение и послал его. Но Время - не забывает. Оно в должный срок отвечает на каждое приглашение, и адресом не ошибается. Оно приведет приглашенного к каждому, даже если тот затерялся в массе.

Говорю вам, не возражайте против посещения, каким бы гость ни оказался, чтобы он не отомстил за свою гордость, ущемленную слишком долгим ожиданием. Чтобы он не стал навещать вас намного чаще, чем сам бы того хотел первоначально.

Будьте добры и терпеливы со всеми гостями, что бы ни было написано на их лице, как бы они себя ни вели. Ибо они, воистину, не кто иные, как ваши кредиторы. В особенности больше дайте самому неприятному, чтобы он ушел довольным, пусть он получит даже больше, чем ему причитается по долгу. Если он и вернется к вам еще раз, то уже как друг, а не как кредитор.

Уважьте каждого гостя так, как если бы он сделал вам честь, посетив вас. Тогда вы обретете его доверие, узнаете скрытые мотивы.

Неудачу принимайте так, как если бы она была удачей. Ибо правильно понятая неудача скоро превращается в удачу, а неверно истолкованная удача быстро становится неудачей.

Вы выбираете место и время своих рождений и смертей, их характер, вопреки прихотям своей лживой памяти, зияющей дырами и прорехами.

Якобы мудрые возглашают, что человек ни в малейшей степени не причастен к своему рождению и смерти. Эти ленивцы, что воспринимают Пространство и Время узкими и кривыми глазами, склонны большинство происходящего там оценивать как случайность. Остерегайтесь их обмана и самомнения, мои Спутники.

Во Времени и Пространстве нет ничего случайного. Буквально все направляется Всемогущей Волей, которая ни в чем не ошибается и ничего не упускает.

Как дождевые капли сливаются в ручеек; как ручейки текут и сливаются в реки, а те отдаются могучим потокам в качестве составных частей; как могучие потоки в конце концов вливаются в море; как все моря объединяются в Великом Океане, также проявляется воля каждого отдельного существа. Живого или мертвого. Все эти воли вносят вклад во Всемогущую Волю.

Говорю вам, все обладает волей. Даже такой глухой, бессловесный и безжизненный с виду камень не лишен воли. Иначе, не обладай он волей, и не воздействуй на окружающие вещи, ничто не смогло бы повлиять и на него самого. Его сознание воли и бытия может отличаться от человеческого степенью, но не сущностью.

Насколько велика часть обычного дня, о которой вы можете сказать, что поистине ее осознали? Думаю, что она ничтожна.

Если даже вы, вооруженные мозгом и памятью, имеющие возможность записать свои мысли и переживания, остаетесь бессознательными на протяжении основной части обычного дня своей жизни, то что удивляться, что камень оказывается таким бессознательным в отношении своей жизни и воли?

И подобно тому, как вы живете и движитесь, не осознавая жизни и движения, вы проявляете волю, не осознавая этого. Но Всемогущая Воля осознает все, что вы не осознали, и поступает так же с волей любого существа во Вселенной.

Заново перераспределяясь в каждый момент Времении в каждой точке Пространства в соответствии со своим желанием, Всемогущая Воля возвращает каждому существу и каждому человеку все то, к чему тот направлял свою волю, не больше, но и не меньше, независимо от того, делалось это сознательно или нет. Но люди, не ведая о том, слишком часто бывают напуганы тем, что в таком изобилии валится им на головы из всеобъемлющего мешка Всемогущей Воли. И они в унынии и страхе обвиняют во всем непостоянную Судьбу.

Но непостоянна вовсе не Судьба, о монахи. Ведь Судьба - это только другое название Всемогущей Воли. Именно воля Человека все еще так неустойчива и переменчива, так порывиста и судорожна. Сегодня она бросается на запад, а завтра - на восток. Здесь она утверждает нечто как доброе, а там разоблачает это же самое как злое. Сейчас она воспринимает кого-то, как друга, только чтобы позднее враждовать с ним, как с врагом.

Ваша воля, мои Спутники, больше не должна быть неустойчивой. Знайте, что все ваши взаимоотношения с вещами и людьми определяются тем, что вы хотите от них, а они от вас. И что вы хотите от людей и вещей, определяет то, что они хотят от вас.

Поэтому говорю вам то, что сказал уже раньше: Будьте внимательны и осторожны, даже когда вы дышите, даже когда вы говорите. Будьте осторожны в том, чего желаете, о чем думаете и что делаете. Ибо ваша воля скрыта в каждом вздохе, в каждом слове, в каждом желании, мысли и действии. А что скрыто для вас, всегда доступно для Всемогущей Воли.

Не желайте получить от человека удовлетворения, которое причинит ему боль, дабы это удовлетворение не оказалось для вас болезненней самой боли.

Не желайте также ему такого добра, которое для него обернется злом, дабы вы не пожелали зла самим себе.

Но желайте каждому человеку и каждой вещи того, что они сами любят. Ибо только этим будут подняты ваши завесы и в сердце вашем расцветет Понимание. Только так ваша воля будет приобщена к чудесной тайне Всемогущей Воли.

До тех пор, пока вы не взрастите сознание каждой вещи, вы не будете в состоянии осознать ее волю, направленную на вас и вашу волю, направленную на нее.

До тех пор, пока вы не стали сознательны относительно своей воли, направленной на все другие вещи, и их воли в вас, вам не познать таинства Всемогущей Воли.

А пока вы не познаете таинства Всемогущей Воли вы не сможете направить свою волю против нее. Ибо вы наверняка проиграете.  Вы из каждой схватки будете выходить напуганными и не иначе, как испив горечь поражения. Вы будете пытаться отомстить, но только для того, чтобы увеличить счет поражениям и переполнить чашу горечи.

Говорю вам, примите Всемогущую Волю, чтобы превратить поражение в победу. Примите, не жалуясь на все то, что в таком изобилии повалится на вас из ее мешка, полного тайн.  Примите все с благодарностью, и верьте, что все это справедливо и должным образом распределено Всемогущей Волей.  Примите все с намерением понять и оценить его значение.

Поняв однажды скрытые пути собственной воли, вы поймете и Всемогущую Волю.

Примите то, что пока вам неведомо, как помощь в ее познании.  А если обидитесь на судьбу, то она так и останется неразрешимой головоломкой.

Пусть ваша воля будет служанкой Всемогущей Воли до тех пор, пока Понимание не превратит Всемогущую Волю в слугу вашей воли.

Так учил я Ноя.

Так учу вас.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Мирдад освобождает Земору от его Тайны

И говорит о Мужчине и Женщине в Браке,

о Целомудрии

и о Преодолевшем

МИРДАД: Наронда, ты моя верная память! О чем тебе говорят эти цветы?

Наронда: Ни о чем, что я мог бы расслышать, мой Учитель.

МИРДАД: Я слышал, как они сказали:”Мы любим Наронду и с радостью дарим ему свои благоуханные души как знак нашей любви”. Наронда, ты мое верное сердце! О чем тебе говорит вода в этом пруду?

Наронда: Ни о чем, что я мог бы расслышать, мой Учитель.

МИРДАД: Я слышал, как она сказала:”Я люблю Наронду и поэтому утолю жажду и его самого, и цветов, которые он так любит”.

Наронда, мой неусыпный глаз! О чем тебе говорит этот день и все-все вещи, которые он мягко укачивает в своих солнечных объятиях?

Наронда: Ни о чем, что я мог бы расслышать, мой Учитель.

МИРДАД: Я слышу, как он говорит:”Я люблю Наронду и поэтому буду и его мягко укачивать в своих объятиях вместе со всеми остальными дорогими мне существами”.

При таком обилии любви не переполнится ли жизнь Наронды всякого рода праздными мечтаниями и размышлениями, которые способны без конца вылупляться в таком гнезде?

Воистину, Человек дорог и любим всей Вселенной. Любая вещь была бы рада побаловать его. И мало тех, кто не отравляется ядом такого баловства, еще меньше тех, кто не кусает рук, что балуют его.

Для тех, кто не поддался отраве, даже змеиный укус все равно, что поцелуй любви. А для отравленных даже поцелуй любви подобен змеиному укусу. Не так ли, Земора?

Наронда: Так говорил Учитель, когда он, Земора и я в солнечное послеполуденное время ухаживали за цветочными грядками в саду Ковчега. Земора все это время пребывал в подавленном настроении, было видно, что он переживает смущение и упадок духа. Вопрос Учителя как бы встряхнул его и застал врасплох.

Земора: Все, что Учитель считает истинным, таким и должно быть.

МИРДАД: А разве в твоем случае это не истинно, Земора? Разве тебя не отравляли бесчисленные поцелуи любви? Разве и теперь не терзает тебя память о любовной отраве?

Земора: (Бросившись к стопам Учителя и заливаясь слезами) О, Учитель! Совершенно напрасно и так по-детски пытаться мне или кому-нибудь другому спрятать от тебя какие-то тайны даже в самых глубоких уголках своего сердца!

МИРДАД: (Поднимая Земору с земли) Совершенно напрасно и так по-детски пытаться спрятать их даже от этих цветов!

Земора: Я знаю, что сердце мое недостаточно чисто, так как прошлой ночью я видел нечистые сны.

Сегодня я хотел бы очистить свое сердце, я хотел бы обнажить его перед тобой, мой Учитель. Перед Нарондой. Перед цветами и червями, что роют землю в их корнях. Мне так хочется облегчить душу от давящей на нее тайны. Пусть этот ветерок донесет ее до каждого создания в мире.

В молодости я любил одну девушку. Она была прекрасней утренней звезды. Ее имя было для моих уст слаще, чем сон для глаз. Я думаю, что когда ты говорил с нами о молитве и потоке крови, я был первым, кто испил исцеляющую суть твоих слов.  Ибо любовь Холах, так звали девушку, оставалась правителем моей крови, а я знал, что способна совершить кровь при умелом управлении.

Благодаря любви Холах моей стала сама вечность. Я носил ее как обручальное кольцо. А Смерть я готов был надеть на себя, как кольчугу. Я чувствовал себя так, как будто только вчера заново родился. Плечи мои упирались в небеса, стопы мои толкали землю, в сердце моем сияли целые созвездия солнц.

Но Холах умерла, и Земора, подобно фениксу, превратился в горсть пепла. И никакой новый феникс не мог уже больше возродиться из этого остывшего и безжизненного пепла. Земора, этот бесстрашный лев, превратился в пугливого зайца. Земора, эта колонна, подпирающая небеса, превратился в груду обломков посреди стоячей лужи.

Я постарался спасти от прежнего Земоры, что возможно, и возложил все свои надежды на Ковчег, пытаясь похоронить себя заживо под сенью его памяти, посвященной Потопу. По-счастью, я появился здесь как раз после того, как один из спутников оставил этот мир. И меня приняли.

В течение пятнадцати лет спутники Ковчега видели и слышали Земору, но никто из них не разглядел и не услышал тайны Земоры. Может быть, древние стены и темные переходы и разузнали что-то, может быть деревья, цветы и птицы в саду разведали нечто. Но наверняка, гораздо больше о Холах тебе, Учитель, рассказали струны моей арфы.

И вот, когда твои слова начали согревать и шевелить пепел, в который превратился Земора, и я уже поверил в близкое его возрождение, Холах посетила мои сны и заново заставила вскипеть мою кровь в мертворожденном экстазе, а потом швырнула меня на неприветливые скалы дневной реальности, меня - выгоревший факел, меня - пригоршню безжизненного пепла.

О, Холах, Холах!

Прости меня, Учитель, я не могу сдержать слез. Ведь плоть так и остается плотью? Бедная моя плоть. Бедный Земора.

МИРДАД: Сожаления сами достойны жалости. У Мирдада их больше нет. Но Мирдад обладает изобилием любви ко всему, даже по отношению к плоти. Но еще больше она к Духу, что принимает зримые формы плоти, только чтобы затем растворить их в собственной бесформенности. Любовь Мирдада поднимет Земору из пепла и превратит его в преодолевшего.

Преодолевший - утверждаю я - это Человек, единый в себе и хозяин себя.

Мужчина, ставший узником из-за любви к женщине, и женщина, ставшая узницей из-за любви к мужчине, одинаково не заслуживают драгоценной короны Свободы. Но мужчина и женщина, ставшие едиными силой Любви, нераздельными, неразличимыми, воистину заслуживают награды.

Не является Любовью любовь, подчиняющая себе Возлюбленного.

Не является Любовью любовь, вскормленная плотью и кровью.

Не является Любовью любовь, которая притягивает мужчину к женщине, а женщину к мужчине только для того, чтобы увеличить количество мужчин и женщин, и тем самым увековечить привязанность к плоти.

Преодолевший - утверждаю я - это Человек-Феникс, который достаточно свободен, чтобы не быть мужчиной, и достаточно возвышен, чтобы не быть женщиной.

Подобно тому, как мужчина и женщина едины в более плотных сферах Жизни, они едины и в более разреженных сферах. А промежуток между ними есть не более, чем отрезок вечности, в котором главенствует иллюзия Двойственности. Те, кто не может видеть ни выше, ни ниже, верят, что этот отрезок вечности и есть сама Вечность. Они впали в иллюзию Двойственности так, как если бы она была самим существом, центром Жизни, не ведая, что законом Жизни является Единство.

Двойственность - это сцена для Времени. Поскольку она берет свое начало в Единстве, то и ведет к Единству. Чем скорее вы пересечете эту сцену, тем скорее станете свободными.

И что такое мужчина и женщина, как не единый Человек, не осознающий своего единства, и поэтому рассеченный надвое, и пьющий взахлеб горечь Двойственности, тогда как мог бы устремиться к нектару Единства? Стремясь, он мог бы найти его посредством силы своей воли. Найдя же и завладев им, осознать присущию ему безграничную свободу.

Пускай жеребец подзывает ржанием кобылу; пускай оленуха подзывает оленя. Сама Природа направляет их действия, благословляет и одобряет их, ибо они не осознают никакого предназначения, высшего по сравнению с собственным воспроизводством.

Пусть и мужчина и женщина, которые пока еще не отдалились достаточно от жеребца и кобылы, от оленухи и оленя, находят друг друга в темном уединении плоти. Пусть они сочетают распущенность спальни с добропорядочностью брака. Пусть радуются силе своих чресел и плодовитости своего лона. Пусть продолжают род. Сама Природа рада оказать им поддержку и быть акушеркой. Сама Природа расстилает им ложе из роз, не забывая и о колючках.

Но устремленные мужчины и женщины должны осознать свое единство даже оставаясь во плоти. Но не с помощью соединения плоти, а посредством Воли к Освобождению от плоти и всех препятствий, которые та чинит на пути к совершенному Единству и Святому Пониманию.

Вам часто приходится слышать, как люди говорят о “человеческой природе” так, как будто бы она является чем-то неумолимым, но хорошо исследованным, точно определенным, и строго ограниченным со всех сторон тем, что они называют Сексом.

Удовлетворять все сексуальные влечения - это в человеческой природе. А обуздать их хаотичные атаки и использовать их как средство преодоления секса, это значит намеренно идти против человеческой природы. Что в конце концов приведет к страданиям. Так говорят они. Даже не прислушивайтесь к их лепету.

Человек так велик, его природа так неуловима. Так разнообразны его дарования. Так неисчерпаема энергия.  Остерегайтесь тех, кто пытается установить для него границы.

Плоть, однако, взимает с Человека очень тяжкую дань. Но он вынужден ее платить только временно. Да и кто из вас захотел бы пребывать в зависимости вечно? Какой из вассалов не мечтает сбросить ярмо своего господина и освободиться от выплаты дани?

Человек не был рожден вассалом, даже на время взросления. И Человек всегда стремится к свободе ото всякой зависимости, какого бы рода она ни была. И Свобода наверняка будет достигнута.

Что такое кровные узы для того, кто хочет преодолеть? Это путы, которые следует разорвать, приложив к тому волю.

Преодолевший ощущает кровную связь с любой кровью. Поэтому он не привязан ни к одной из них.

Пусть тот, кто не стремится, продолжает свой род. Стремящийся имеет другой племя, чтобы его распространять - это племя преодолевших.

Племя преодолевших восходит не из чресел, не из лона. Скорее, он нисходит из целомудренного сердца, чья кровь направляется неустрашимой волей к преодолению.

Мне известно, что вы и многие подобные вам в мире приняли на себя обет целомудрия. И все же вы еще так далеки от целомудрия, о чем свидетельствует вчерашний сон Земоры.

Не целомудрены те, что надели монашеские рясы и укрылись за толстыми стенами и железными вратами. Многие монахи и монашки развратней самих развратников, несмотря на данный обет, и очень искренний, что их плоть никогда больше не соединится с иной плотью. Целомудрены те, чьи сердца и умы целомудрены, где бы они ни жили, будь то в монастыре или на рыночной площади.

Почитайте Женщину, мои спутники, и обоготворяйте. Но не как мать рода, не как супругу или возлюбленную, но как близнеца и партнера мужчины, что на равных правах делит с ним столь долгий и тяжкий труд, столь длительные страдания, сопутствующие жизни в мире двойственности. Без нее мужчина просто не смог бы пересечь этот отрезок Двойственности.  Именно в ней он обнаружит свое единство, именно в нем она обретет свою свободу от Двойственности. Со временем близнецы объединятся в одного, в того, кто является Совершенным Человеком. Преодолевший уже не является ни мужчиной, ни женщиной.

Преодолевший - утверждаю я - это Человек, единый в себе и хозяин себя. И каждый из вас станет преодолевшим, еще до того, как Мирдад уйдет от вас.

Земора: Моему сердцу так мучительно слышать, что ты покинешь нас. Если когда-нибудь наступит день, когда мы будем тебя искать и нигде не отыщем, Земора точно лишит себя дыхания.

МИРДАД: Ты, Земора, можешь пожелать многого, можешь пожелать буквально всего. Но есть одно, чего ты не в силах пожелать.  Это положить конец своим желаниям, ибо в них проявляется воля самой Жизни, самой Всемогущей Воли. Ибо Жизнь, являясь Бытием, никогда не пожелает собственного не-бытия. Также как у не-бытия нет никакой воли. Нет, Земора, даже Бог не может покончить с тобой.

Также и с моим уходом от вас. Наступит день, когда вы будете искать меня во плоти, и не найдете. Ибо у меня есть дела, которые необходимо делать и в иных местах, помимо этой Земли. Но нигде я не оставляю свою работу недоделанной.  Посему, радуйтесь. Ведь Мирдад не покинет вас до тех пор, пока не сделает из вас преодолевших, людей, единых в себе и в совершенстве управляющих собой.

Когда же вы обретете способность управлять собой и Единство, то обнаружите, что Мирдад навсегда поселился в вашем сердце, имя его никогда не потускнеет в вашей памяти.

Так я учил Ноя.

Так учу вас.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мирдад Исцеляет Сим-Симу

и Говорит о Глубокой Старости

Наронда: Сим-Сима - это самая старая корова в стаде Ковчега. Она болела уже в течение пяти дней, ничего не ела и не пила.  Шамадам послал за мясником, говоря, что выгодней зарезать корову и продать ее мясо и шкуру, чем позволить ей умереть и потерять все.

Как только Учитель услыхал об этом, он стал задумчив, а потом устремился к коровнику и дальше, прямо в стойло Сим-Симы.  Семерка последовала за ним.

Сим-Сима страдала и была почти недвижима. Голова ее поникла, глаза были полузакрыты, шерсть встала дыбом и потеряла блеск.  Она только едва-едва подергивала ушами, чтобы отогнать надоедливых мух. Ее огромное вымя было пусто и безвольно свисало между бедер, так как Сим-Симе, в виду приближающегося конца ее долгой и плодотворной жизни, было отказано в сладких сердечных муках материнства. Ее тазовые кости торчали как два надгробных камня, создавая мрачное и жалкое впечатление.  Ребра и позвонки можно было сосчитать без всякого труда. Ее длинный тонкий хвост, с кисточкой волос на конце, безжизненно свисал вниз.

Учитель приблизился к больной корове и начал поглаживать ее между рогами, между глазами и под подбородком. Временами он проводил рукой по ее спине и животу, разговаривая с ней совершенно так же, как если бы это был человек:

МИРДАД: Где же твоя жвачка, моя добрая Сим-Сима? Или Сим-Сима так много отдала другим, что забыла оставить себе хоть чуть-чуть жвачки? Но у Сим-Симы еще есть так много того, что она может отдать. Ее белоснежное молоко еще и сегодня течет в красной крови наших жил. Ее крепкие телята тянут тяжелые плуги по нашим полям, помогая нам накормить множество голодных ртов. Ее славные телки пополняют наши стада молодняком. Даже ее навоз оборачивается сочными овощами и фруктами на наших столах.

В наших ущельях до сих пор еще звучит эхо доброго и долгого мычания Сим-Симы. Ручьи все еще хранят в себе отражение ее доброго и любящего образа. Наша земля все еще с радостью и гордостью хранит неизгладимые следы ее копыт.

Наша трава так рада накормить Сим-Симу. Нашему солнцу так приятно ласкать ее. Наш ветерок так счастлив разглаживать ее мягкий и блестящий мех. Мирдад так благодарен случаю, что повстречал ее в пустыне Глубокой Старости и может послужить ей проводником к другим пастбищам, к землям под другими солнцами и ветрами.

Многое отдала Сим-Сима, и многое она получила. Но еще больше есть того, что Сим-Сима отдаст и получит.

Мекастер: Сможет ли Сим-Сима понять все слова, что ты хотел бы ей сказать так, как будто ей доступно человеческое понимание?

МИРДАД: Здесь не слова берутся в расчет, добрый Мекастер.  Важно то, что вибрирует в словах. А к этому восприимчив даже зверь. А кроме того, я вижу женщину, что смотрит на меня грустными очами Сим-Симы.

Мекастер: Но что толку так разговаривать с постаревшей и умирающей Сим-Симой? Не надеешься ли ты таким образом приостановить разрушительное действие старости и продлить дни Сим-Симы?

МИРДАД: Глубокая Старость - это страшное бремя как для людей, так и для зверей. А люди еще удваивают ее тяготы своим пренебрежением и бессердечием. Новорожденному ребенку они щедро расточают свою любовь и заботу. А для людей, отягощенных возрастом, они скорее припасли безразличие, чем заботу, неприязнь, чем симпатию. С каким раздражением они смотрят на подростка, также их раздражает и человек, стоящий на краю могилы.

Самые молодые и самые старые одинаково беспомощны. Но беспомощность младенца подразумевает любовную, жертвенную помощь буквально каждого. А вот беспомощность старика может побудить только к неохотной помощи, да и то немногих. Но, воистину, старики заслуживают большей симпатии, чем младенцы.

Если слову приходится долго и громко стучаться, чтобы его восприняло ухо, когда-то чувствительное и внимательное к самому тихому шепету,

Если когда-то прозрачный взор застилается жуткими пятнами и танцующими тенями,

Если вместо крыльев на ногах вырастают куски свинца, а руки, что формировали жизнь, превращаются в кривые грабли,

Если колени разъезжаются, а голова на шее словно кукла,

Если жернова сточились, да и сама мельница напоминает мрачную пещеру,

Если вставая боишься упасть, а садясь с болью думаешь, удасться ли встать опять,

Если ешь и пьешь, а сам думаешь, удасться ли еще поесть и попить когда-нибудь, а не пить и не есть означает приближать ненавистную Смерть,

Да, спутники мои, если человек достиг Глубокой Старости, то самое время поддержать любовью его угасающие силы, помочь ему своими руками и ногами, своим слухом и зрением, чтобы он почувствовал, что дорог Жизни в свои преклонные годы ничуть не меньше, чем во времена взросления и юности.

Восемьдесят лет для вечности - не более, чем мгновение. И человек, который плодоносил в течение восьмидесяти лет, - далеко не пустяк. Он служил поддержкой всем тем, кто снимал урожай его жизни. А с чьей жизни не снимают урожая буквально все?

Разве вы в этот самый момент не пожинаете урожай с жизни всех мужчин и женщин когда-либо ступавших по Земле? И что такое ваша речь, как не урожай от их речей? А ваши мысли, разве они не подобны колоскам, собранным с их полей? Сама ваша одежда и жилье, пища и инструменты, законы и традиции, разве не являются одеждой и жильем, пищей и инструментами, законами и традициями тех, кто был и ушел раньше вас?

Вы не пожинаете какую-то одну вещь в какой-то один момент, а буквально все вещи и все время непрерывно. Вы - сеятели и урожай, поле и сборщики, а еще вы те, кто обмолачивает зерно. Если ваш урожай скуден, проверьте, какое зерно вы посеяли в других, а также, какое зерно вы позволили другим посеять в вас. Присмотритесь еще и к сборщику, и к его серпу. А еще к полю и молотилке.

Старик, с чьей жизни вы сняли урожай и поместили в свой амбар, на самом деле достоин вашей самой внимательной заботы. Если вы будете озлоблены и равнодушны к его годам, которые еще так богаты тем, что можно снять, как урожай, подобный тому, что вы уже сняли и сохранили, и вам еще только предстоит его снять и сохранить, то горек он будет вашему языку. То же и с ослабевшим животным.

Плохо - воспользоваться урожаем, а потом обругать сеятеля и поле.

Будьте добры к людям любой страны и народа, мои спутники. Они - ваша поддержка на пути к Богу. И проявите особую доброту к старикам, дабы ваша черствость не обернулась ядом в пище, и вы никогда бы не смогли достичь своей цели.

Будьте добры к любым животным в любом возрасте. Они, хотя и бессловесные, но очень верные ваши помощники в долгой и трудной подготовке к путешествию. Особенно добры будьте к постаревшим животным, дабы ваше бессердечие не превратило их веру в безверие, а их помощь в препятствия на пути.

Было бы верхом неблагодарности сначала процветать на молоке Сим-Симы, а потом, когда она уже ничего не может дать, приставить к ее горлу мясницкий нож.

Наронда: Только Учитель закончил это говорить, как явился Шамадам в сопровождении мясника. Мясник направился прямо к Сим-Симе. Но не успел он взглянуть на нее, как мы услышали его радостный и насмешливый крик:”И вы говорите, что эта корова больна и почти умирает? Да она здоровей меня, разве что очень отощала, бедное животное. Дайте ей поесть.”

Велико же было наше изумление, когда мы увидали, что Сим-Сима преспокойно начала жевать свою жвачку.  Даже у Шамадама сердце смягчилось и он распорядился принести Сим-Симе самые вкусные коровьи лакомства. Что Сим-Сима с удовольствием и съела.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Законно ли Убивать для Еды?

Когда Шамадам с мясником ушли, Мекайон обратился к Учителю, спросив:

Мекайон: Законно ли убивать для еды, Учитель?

МИРДАД: Питаться Смертью - значит стать пищей для Смерти. Жить, причиняя боль другим, - значит призывать боль к себе. Так гласит Всемогущая Воля. Знай это и выбери свой путь, Мекайон.

Мекайон: Имей я выбор, то выбрал бы жизнь, подобную фениксу, который питается не плотью вещей, а одними запахами.

МИРДАД: Превосходный выбор! Верь, Мекайон, придет день, когда люди смогут жить только за счет ароматов вещей, который есть их дух. Они не будут нуждаться в их плоти и крови. Для стремящегося этот день не так уж далек.

Ибо стремящийся знает, что жизнь во плоти - это всего лишь мост к Жизни без нее.

Стремящийся знает еще, что грубые и ненадежные чувства - это всего лишь смотровые глазки в мир бесконечно тонких и точных чувств.

Стремящемуся известно также, что любую плоть, которую он повредил, ему придется рано или поздно восстановить посредством своей собственной плоти. Любую кость, которую он сломал, ему придется укрепить своими собственными костями. Каждую каплю крови, что он пролил, ему придется восполнить собственной кровью. Таков закон плоти.

Стремящийся хотел бы освободиться от ограничений этого закона. Поэтому он сокращает свои телесные нужды до возможного минимума. Так он сокращает свои долги перед плотью, которые, воистину, есть долги перед Болью и Смертью.

Стремящийся сам сдерживает себя силой своей воли и стремления, тогда как остальные дожидаются, пока кто-то другой не запретит им. Существует множество вещей, которые вполне законны для любого человека, однако, стремящийся сам считает их для себя незаконными.

В то время, как люди хватают все больше и больше вещей, чтобы засунуть их в свой мешок или в желудок, стремящийся проходит путь, не имея мешка, а его желудок чист от крови каких-либо существ и от их конвульсий.

То, что желательно обычному человеку, - или он думает, что желательно - только обуза для стремящегося к легчайшему свету духа и сладости понимания.

Из двух человек, смотрящих на одно и то же поле, один оценивает урожай в тоннах и подсчитывает его стоимость в серебре и золоте. Другой же впитывает глазами зелень поля, мысленно целует каждую травинку, братается в душе с каждым корешком и камешком, с каждой кочкой.

Говорю вам, второй - истинный владелец поля, тогда как первый только купил его.

Из двух человек, сидящих в доме, один владелец, а другой гость. Хозяин распространяется о стоимости дома и ухода за ним, о дороговизне обивки, драпировок и мебели. В то время как гость в сердце своем благословляет руки, что добыли и обтесали камень, а потом построили дом; руки, что соткали драпировки и обивку; руки, что обработали древесину и превратили ее в окна и двери, в стулья и столы. И он возвышается в духе хваля Руку Творца, что повелела всем этим вещам быть.

Говорю вам, постоянный жилец этого дома - гость, а номинальный хозяи - только тягловое животное, что влачит на себе весь дом, но не живет в нем по-настоящему.

Из двух человек, что выпили молока, которое корова приготовила для теленка, один смотрит на теленка с мыслью о его нежной плоти, из которой получится прекрасное мясо, чтобы угостить собравшихся друзей, когда наступит его день рождения. Другой думает о теленке как о своем молочном брате и переполнен любовью к молоденькому животному и его матери.

Говорю вам, второй воистину напитался плотью теленка, а первый только отравился ею.

Да, в желудок попадает множество тех вещей, место которым в сердце.

Множество вещей хранят в мешках или в кладовках, а лучше бы  их воспринять зрением или обонянием.

Множество вещей разгрызают зубами, а лучше бы их разгрызть умом.

Телу нужно очень мало, чтобы поддержать себя. Чем меньше вы даете ему, тем больше оно вам возвращает. Чем больше вы будете ему давать, тем меньше оно вернет.

Истинно, вещи, остающиеся вне ваших кладовых и ваших желудков, поддерживают вас гораздо больше, чем делали бы это, попади они вовнутрь.

Но, поскольку вы еще не в состоянии жить одними только запахами вещей, то без опасений берите от щедрого сердца Земли то, в чем нуждаетесь, но не более того, что необходимо. Ибо Земля так заботлива и любяща, что ее сердце всегда раскрыто для ее детей.

А какой еще могла бы быть Земля, и куда бы еще могла она отправиться, чтобы напитать саму себя?  Земля должна питать Землю. И она не какая-то бедная хозяйка, стол ее широк и изобилен для всех.

И как Земля приглашает вас за свой стол, ничего не укрывая от вас, так и вы должны пригласить за свой стол Землю, и сказать ей с величайшей любовью и искренностью:

“О, невыразимая мать! Как ты раскрываешь передо мной свое сердце, чтобы я мог удовлетворить с его помощью свои нужды, так и я раскрываю перед тобой мое сердце, чтобы ты удовлетворила им твои нужды.”

Если основной ваш духовный настрой во время еды будет таким, то не важно, что вы едите.

Но если уж ваш духовный настрой действительно стал таким, то вам не мешало бы проявить достаточно мудрости и любви, и не отнимать у Земли ни одного ее создания. В особенности тех, кто пришел пережить радость жизни и боль смерти, тех, кто проявился в этом отрезке Двойственности. Ибо и они продвигаются своим путем к Единству, хотя таким трудным и медленным. Их путь - длиннее вашего. Затормозите их на их  пути, и они затормозят вас на вашем.

Абимар: Но если все живое обречено умереть тем или иным способом, то почему я должен скрупулезно следить, не явился ли я причиной смерти какого-нибудь животного?

МИРДАД: Хотя и истинно то, что все живое обречено смерти, но горе тому, кто явился причиной смерти любого живого существа.

Как вы не поручаете мне убить Наронду, так как знаете, что я сильно его люблю, а в моем сердце нет никаких кровавых вожделений, так и Всемогущая Воля не поручит ни одному человеку убить соседа или какое-нибудь животное, за исключением тех случаев, когда увидит в нем подходящий инструмент для убийства.

До тех пор, пока люди будут оставаться такими, какие они есть, среди них не переведется вороватость и склонность к грабежам, ложь и враждебность, жажда убийства и все прочие темные и злые страсти.

Но горе вору и грабителю, горе лжецу и зачинателю войны, и всякому человеку, что вынашивает в своем сердце темные и злые страсти. Ибо они, сами переполненные горем, используются Всемогущей Волей как вестники горя.

Но вы, мои спутники, должны очистить свои сердца от всех темных и злых страстей, чтобы Всемогущая Воля могла в вас найти подходящих посланцев для несения в мир страданий радостной вести об освобождении от страданий. Вести о преодолении. Вести об Освобождении, достигаемом Любовью и Пониманием.

Так я учил Ноя.

Так учу вас.